Я неустанно сверлил тугую попку этой чернокожей богини, ее стоны разносились эхом в комнате. Ее сочные изгибы подпрыгивали с каждым толчком, наша первобытная страсть ощутима. Наша любительская пышка была свидетельством сырого, нефильтрованного удовольствия.